На подходе к деревне.

которыхИ несмотря на то, что в огороде стоял сарай, который должен был развалиться от тяжести  севшей на него вороны, это вселило надежду, что люди здесь все-таки есть.  Пройдя вдоль огорода и кирпичного ветхого дома под прогнувшейся крышей накрытой старым, дырявым рубероидом,  с набросанным поверх жердями и обломками досок,  вышел на главную улицу деревни. Это было заросшее высокой травой и кустарником пространство. Кое-где валялись обломки стволов деревьев.   Идти влево по улице не было смысла: дома  были почти полностью разрушены, и очевидно там давно не ступала нога человека.

которыхЧуть правее на другой стороне улицы стояла  приличная деревянная  избушка.  Трава вокруг нее была обкошена, а на крыльце у двери  стоял велосипед.  Я подошел к окну, постучал  и услышал звуки человеческих голосов.  Дверь веранды отворилась и первой из нее выскочила упитанная такса, с явным желанием поиграть  с незнакомцем. За ней вышли мужчина лет за 60,  и женщина выглядевшая помоложе.    Без предисловий я сказал, что разыскиваю могилу своего деда,  и  спросил, не слышали  ли они о случае, который произошел недалеко от деревни в годы войны, когда погиб машинист паровоза.  Женщина стала говорить,  что ничего они не знают, что они молодые, надо спросить у стариков.  

которыхОднако мужчина, которого звали Николай, сразу вспомнил, что его мать рассказывала о  бомбежке  деревни и эшелона.  И, самое главное, что погибли машинисты паровоза!  Николай вспомнил,  что говорила об этом мать: поезд шел в сторону Осташкова недалеко  от деревни, когда вдоль улицы пронесся самолет. Он сбросил несколько  бомб, часть из них взорвалась за огородами  и вблизи эшелона. Поезд остановился.   Из эшелона выскочили люди. И в этот момент еще одна бомба упала рядом с паровозом. Вот этим взрывом  и убило двух человек из паровозной бригады.   Одного сразу, а второго  ранило осколком в живот.  Убитых сначала принесли в  ближайшую   избу, а потом похоронили за деревней на «могильнике».

которыхВсе совпадало!   По рассказам бабушки дед Иван был ранен осколком в живот.    По сводке ОВОСО Калининского фронта от 4 мая 1942 года при бомбежке воинского эшелона на 80 км был сброшен с рельс один вагон. Я думаю, что только это могло стать причиной остановки поезда.   И еще.  Согласно  сводке  при бомбежке погибло 2 человека. Значит военные  все-таки доложили   о погибших железнодорожниках. Также, в этой же сводке сообщалось о раненых.  Среди них могла оказаться та женщина, которой оторвало ногу.  Об этом рассказывал приезжавший  к Пелагее Филатовне после войны один из  членов паровозной бригады того поезда, очевидец произошедшего. 

которыхНаконец-то,  несколько лет поисков дали результат! Это уже была большая удача. Я понял, что нашел то, что так долго искал,  и теперь надо было выяснить все возможные подробности, опросить всех, кто мог еще что-то знать.  Николай предложил еще расспросить  соседку напротив,  которая  жила здесь в те годы. Однако сам он к ней идти не решился.  Странная она, говорит, нелюдимая, нас боится и считает, что мы у нее всё воруем.  Нашли такой выход. Недалеко, дальше по улице,  живет женщина, ровесница Николая, также 1940 года рождения, которая  общается с замкнутой соседкой. Решили  попросить ее познакомить меня со старушкой.    В  ухоженном дворе за стройным штакетником забора стоял  похожий на избу Николая, только крашенный  деревянный дом.  На столбиках забора под напором ветерка вращались,  поскрипывая,  ветрячки,  сделанные из 1,5 литровых  пластиковых бутылок.    У дверей веранды лежала большая лохматая псина. С нашим приближением она лениво поднялась и стала не спеша  басовито лаять.  Вскоре на наши крики вышла женщина. Николай  скороговоркой объяснил в чем дело,  и чем Татьяна  может нам помочь.   Женщина сказала, что баба Тоня глухая,  и она не знает каким образом  мы будем с ней разговаривать.  Тогда я попросил у нее бумажку и карандаш, чтобы писать вопросы. К сожалению,  я свою записную книжку и ручку оставил в машине, взяв только фотоаппарат и штатив. Татьяна Васильевна вынесла   пожелтевшую страничку из небольшого блокнотика, дала карандаш.   Николай пошел домой,  а   я следом за женщиной пошел  к бабе Тоне – Антонине Васильевне Карсетовой.   

которыхБабу Тоню мы нашли в огороде за  работой – копанием картошки. Прошли через подобие двора, заросшего бурьяном, крапивой,  и распугав разномастных кошек.  К кирпичному дому примыкала  маленькая,  размером с небольшой ящик,    перекошенная верандочка.  Она  лишь прикрывала ступеньки,  ведущие в  дом, поставленный по местному обычаю на высоком фундаменте.   Сверху, из  наполовину выбитого небольшого окошка этого бесформенного ящичка,  высовывала свою рыжую морду и лениво, но грозно  лаяла  дворняга.  

которыхПройдя мимо притулившегося к задней стене дома сарая, который представлял собой   деревянное сооружение   с провисшей крышей, на которой виднелись остатки  дранки,  рубероида и жердей,    мы   добрались до калитки того же стилевого оформления. Хозяйка заметила нас, когда мы уже почти приблизились.   Оказалась, что эта та самая старушка, которую я пытался расспросить на платформочке у Семеновщины. Меня она   совершенно не испугалась,   приветливо сказала Татьяне, что мы уже встречались, чем облегчила ей задачу нас познакомить. Выяснилось, что Антонина Васильевна немного слышит. Для этого свои вопросы пришлось кричать ей прямо в ухо.  Татьяна ей прокричала, что я разыскиваю могилу своего деда – машиниста паровоза.

которыхИ, о радость! Бабулька сходу повторила то,  что Николаю в свое время  рассказала  его мать Аграфена Никитична.  Антонина Васильевна  вспомнила, что к ним  приходила баба Ульяна, жившая на краю деревни, вблизи линии,  и рассказывала об убитых  машинистах. Все приговаривала, да плакала, что один «ну совсем молоденький, а второго ранило осколком в живот».  Принесли их в избу, а потом захоронили на могильнике.

которыхБабы Ульяны уже давно нет в живых.  Избу  ее разобрали и перенесли в д.Горовастицу, чтобы разместить в ней почту.  Так что никого и ничего не осталось.   Еще Антонина Васильевна рассказала, что на могильнике за деревней также  хоронили солдат, умиравших в небольшом лазарете, размещавшихся в одном из домов деревни Чигорихи.   К сожалению, где располагался могильник, она точно не знает. Знает что на Машках.  Так называли одно из полей у деревни. Для удобства каждое поле в колхозе имело свои названия. Одно  называлось Кастыли, другое Большие Машки, были Малые Машки и т.д.  В годы войны и после войны она работала   не на полях,   а дояркой.  В той стороне, где был могильник,  почти не бывала. Больше о нем знали те, кто работал в поле, выращивая лен.   Да и времени прошло очень много,  все там заросло, трудно определить.  Вот кто бы  мог сказать точно,  так это ее подруга детства Маша – Мария  Иванова. Она долгое время, вплоть до перезахоронения ухаживала за могилами. Она же и помогала определить места, когда  в середине 50-х   погибших переносили в с. Щучье, на братское погребение.  Отец ее погиб на фронте, и она говорила, что вот я ухаживаю здесь, а возможно кто-то присмотрит  за могилой моего отца.

   Карсетова Антонина Васильевна на своем огороде. Д. Чигориха, 2007 г.

которыхИнформации было уже достаточно много.  Вечерело, а я хотел вернуться в Осташков засветло. С мыслью, что завтра я обязательно приеду сюда  снова,  я попрощался с Татьяной,  обнял Антонину Васильевну  и собрался уйти через нижнюю калитку. Приблизившись к калитке я сделал пару снимков,  чем  немного смутил бабу Тоню. Выйти  через калитку оказалось проблематично, а лезть через жерди забора было опасно – он в любую минуту мог упасть.  Антонина Васильевна,  быстрым шагом подошла к калитке, растащила завал, объясняя, что это она делает от диких кабанов, которые повадились картошку рыть.   Скорым шагом я отправился в обратный путь в д. Семеновщину, где была оставлена моя  машина. Под впечатлением услышанного,  уже почти осязая свою причастность к трагедии  65-летней давности,  и чувствуя, что эта забытая богом земля стала мне почти родной, я быстро шагал через поле по тропе  к железнодорожному полотну.

Козловы статьи

Далее